Все уже забыли о том, что про навального ройзмана никто не знает. Но это, на самом деле, ещё не показатель.
Вот то, что проводник поезда Новороссийск-Москва спрашивала меня "А что такое Сапсан?" - это показатель.
То есть работник РЖД, пусть и живущий на йухе, в принципе ваще не знает о насквозь распиаренной гордости родной компании. От слова совсем.
Я начинаю подозревать, что многие граждане России вообще не знают о том, что Единая Россия - это партия, а не лозунг.
Так что гражданское общество это ваше... Ну вы видели, но я напомню.
- Илья Митрич, а из каких народов Ленин будет? Словом, где он родился и произрастал?
- Ленин-то? Русский.
- Хо?!
- Верно, русский.
- Нет, браток! Ты, видать, плохо об нем знаешь, - с оттенком
собственного превосходства пробасил Чикамасов. - Знаешь, каких он кровей?
Наших. Сам он из донских казаков, родом из Сальского округа, станицы
Великокняжеской, - понял? Служил батарейцем, гутарют. И личность у него
подходящая - как у низовских казаков: скулья здоровые и опять же глаза.
- Откуда ты слышал?
- Гутарили промеж собой казаки, довелось слыхать.
- Нет, Чикамасов! Он - русский, Симбирской губернии рожак.
- Нет, не поверю. А очень даже просто не поверю. Пугач из казаков? А
Степан Разин? А Ермак Тимофеевич? То-то и оно! Все, какие беднеюшчий народ
на царей подымали, - все из казаков. А ты вот говоришь - Симбирской
губернии. Даже обидно, Митрич, слухать такое...
Улыбаясь, Бунчук спросил:
- Так говорят, что - казак?
- Он и есть казак, только зараз не объявляется. Я, как на личность
глазами кину, - доразу опознаю. - Чикамасов закурил и, дыша в лицо Бунчуку
густым махорочным запахом, задумчиво кашлянул. - Диву я даюсь, и мы тут до
драки спорили: ежели он, Владимир Ильгич, - нашинский казак, батареец, то
откель он мог такую огромную науку почерпнуть? Гутарют, будто спервоначалу
войны попал он к немцам в плен, обучался там, а потом все науки прошел да
как начал ихних рабочих бунтовать да ученым очки вставлять, - они и
перепужались до смерти. "Иди, говорят, лобастый, восвоясы. Христос с
тобой, а то ты нам таких делов напутляешь, что и в жисть не расхлебать!" -
и проводили его в Россию, забоялись, как бы он рабочих не настропалил.
Ого! Он, брат, зубец! - не без хвастливости произнес Чикамасов последнюю
фразу и радостно засмеялся в темноту: - Ты, Митрич, не видал его? Нет?
Жалко. Гутарют, у него башка агромадная. - Покашлял, выпустил через
ноздрину рыжий сноп дыма и, докуривая цигарку, продолжал: - Во каких бабы
побольше бы родили. Зубец, пра! Он ишо не одному царю перекрут сделает...
- И вздохнул: - Нет, Митрич, ты не спорий со мной: Ильгич-то - казак...
Чего уж там тень наводить! В Симбирской губернии таких и на кореню не
бывает.
Шолохов М."Тихий Дон"
Неизвестность Ильича в народе не помешала ему "насовершать". Сам же Ильич тоже не раз говаривал, что революции делаются в столицах активным меньшинством.